Category Archives: Negative

Tut Vam Ne Tam

Номинально я здесь живу. По паспорту. На самом деле мой быт немного более благоустроен.

Я устал кому-то что-то объяснять и рассказывать про мою скучную жизнь старпера и, как многие считают, лузера, в когда-то великой демократии – США. Казалось, что кому-то это может быть интересным…   Перед такими великими блогерами, как Миша Ширвиндт, Саша Сотник и Юра вДудь и т.д. шансов у меня никаких нет – и не надо.

Поэтому просто буду выкладывать для себя любимого то, что я сфотографировал или заснял на видео, когда был в той стране. Или в этой… или еще какой-то. Кому-нибудь и это может показаться интересным…

Share

Недавно посетил историческую…

Ждал не дождался уехать от:

  • вонь (выхлопные газы-табак от курящих ВЕЗДЕ -etc.)
  • сосульки над головой
  • недоскребанные (сами знаете кем) тротуары ото льда.

лепоты, которой мне не надо – ЗА БАБКИ МОЖНО НАРУШИТЬ ЛЮБОЙ ЗАКОН И УСКОРИТЬ ПРОХОЖДЕНИЕ.

Понравилось то, что от всех сосулек над головой и льда на тротуаре можно спастись, вызвав такси по телефону. Только так и передвигался две недели. По бабкам вышло – ДЕШЕВЛЕ!!

Share

End of civilization

If you ask me, it’s the end.

https://youtu.be/5GDAlaDk7Uo

В гробах вертятся мои учителя и наставники, начиная со Стругацких, Чехова, Высоцкого, Аксенова, Талькова и далее по списку…

Особенно восхитила орденоносная анальная смазка на водно-силиконовой основе! Мне, дилетанту, казалось, что для анала годится ТОЛЬКО силиконовая…

Credits: eugene-df

Share

Panamagate

Где американцы? «Панамский архив» почти не затронул США, и этому есть простое объяснение.

В «Панамском архиве» обнаружили почти всех — и друзей Владимира Путина, и сына Кофи Аннана, и родственников китайского лидера. При этом крупнейшую экономику в мире офшорный скандал миновал: в архиве практически не оказалось ничего, связанного с гражданами США. Это не значит, что американцы не прячут свои деньги от налоговых инспекторов — прячут, только иначе. «Медуза» объясняет, почему среди клиентов Mossack Fonseca почти не было американцев.

США — одна из стран-лидеров по объему «анонимных денег». Тем не менее, «Панамский архив» на США практически никак не сказался — да, в нем упоминаются около двух сотен американцев, но это не чиновники и даже не крупные бизнесмены. Из 14 тысяч компаний, связанных с Mossack Fonseca, только чуть более 600 — американские.

Некоторые американцы попали в «Панамский архив» просто потому, что покупали недвижимость в Панаме, но есть и те, кого уже поймали на налоговых преступлениях. К примеру, фиктивная фирма была у уроженца России Игоря Олейникова, получившего два года условно и штраф на 54 миллиона долларов за уклонение от уплаты налогов и сокрытие более 200 миллионов в офшорах, пишет USA Today. Еще один американец из «Панамского архива» — Роберт Миракл, которого в 2011 году приговорили к 13 годам за создание финансовой пирамиды общим объемом в 65,3 миллиона долларов.

Панамская компания, хоть и была одним из крупнейших регистраторов офшорных фирм, популярностью среди американских элит не пользовалась. На это есть несколько причин.

Во-первых, офшоры в США просто не популярны. Если в некоторых странах, например в России или государствах Персидского залива, до половины всего состояния граждан может храниться в офшорных зонах, то в США, по оценке автора книги «Скрытое богатство наций» Гэбриела Цукмана, в них содержится только четыре процента.

Во-вторых, если среднестатистический американец хочет спрятать свое состояние от налоговых органов, он может обратиться в штаты Делавер, Невада и Вайоминг. The New York Times еще в 2009 году называла Делавер материковой версией Каймановых островов — известной офшорной зоны, в которой зарегистрированы тысячи фирм со всего мира. Transparency International указывала, что название штата синонимично анонимным компаниям и корпорациям-призракам. Экономист Джейсон Шарман, готовивший исследования для Всемирного банка, в 2011 году рассказал Reuters, что даже в Сомали финансовые правила строже, чем в Вайоминге и Неваде. В последнем штате, кстати, работала и сама Mossack Fonseca, в связи с чем американские власти проводили расследование (об этом «Медуза» уже рассказывала в тексте про панамскую компанию).

Если американцам по каким-то причинам не с руки пользоваться «внутренними офшорами» и они все же выводят деньги за пределы страны, то Панама — далеко не самое популярное у жителей США место. Американцы чаще выводят деньги в фирмы на Британских Виргинских островах, Каймановых островах, на Бермудах — в этих государствах действует британская законодательная система, близкая и понятная американским юристам, в них говорят на английском.

В Панаме, хоть это государство было создано и развивалось при непосредственном участии США, принято вести дела на испанском. Панама пользовалась спросом как офшорная зона в 1980-х, пишет Politico, но после вторжения американских военных в 1989 году и свержения военного диктатора Мануэля Норьеги богатые американцы стали искать другие офшоры.

И последнее: Панама не так уж и безопасна для американцев. В 2010 году США и Панама подписали соглашение, которое обязывало панамские власти передавать Вашингтону сведения о владельцах компаний по специальному запросу, пишет The New Yorker. Такое соглашение окончательно лишило Панаму всякой привлекательности в глазах богатых американцев.

Перепечатка с сайта:

https://meduza.io/feature/2016/04/07/gde-amerikantsy?utm_source=email&utm_medium=vecherka&utm_campaign=2016-04-07

Share

whoismrputin

Дорогим россиянам – вместо новогоднего поздравления.

Довольно затянуто, требует терпенья, чтоб досмотреть до конца, но очень правдоподобно и убедительно.
Не верю, что десятки людей, лично знавших и работавших над/под х-#$%-ом в девяностые годы выдумывали все эти истории за Kit-Kat или Twix “печеньки” от госдепа. Уверен, что все это правда. И от осознания этого ВОЛОСЫ ВСТАЮТ ДЫБОМ! Видимо, придется выпить водки под оливье в новогоднюю ночь, уж больно повод хороший.

Друзья, не стесняйтесь, покажите это своим родственникам и знакомым, которые продолжают верить, что Путин их избранник и самый лучший человек на земле!.. Вряд-ли они останутся равнодушными.

Share

Constitutions – Us and Them

Us:

And Them:

New York to decide whether to revise state constitution

By DAVID KLEPPER
Dec. 13, 2015 10:45 AM EST

ALBANY, N.Y. (AP) — Many New Yorkers have lost faith in a state government that’s been embroiled in one corruption scandal after another. But instead of merely complaining, they’ll soon have a chance to tear it all down and start over.

Voters will be asked in 2017 whether the state should hold a constitutional convention to consider fundamental changes to its 121-year-old state Constitution.

It’s a question that’s automatically on the ballot every 20 years as a way for the public to circumvent lawmakers, and backers say it’s notable that the latest opportunity comes amid a crisis of confidence in state government.

“When the stars align, it can be a very powerful moment,” Gerald Benjamin, a political scientist at SUNY-New Paltz, said recently at a Bar Association forum to begin a public dialogue on the question.

New York is one of some 14 states that automatically put the question of convening a convention on the ballot every 10 or 20 years, though that hardly guarantees a convention will happen. Another, Rhode Island, saw voters opt against calling one last year.

Ten states have created new constitutions since 1964, according to the National Conference of State Legislatures. Georgia adopted a new document in 1983. Illinois, North Carolina and Virginia did so in the seventies. Though it has been amended more than 100 times, the Massachusetts constitution, by contrast dates back to 1780.

In New York, voters fed up with political graft could be positioned to make big changes. The recent convictions of longtime Assembly Speaker Sheldon Silver and former Senate Leader Dean Skelos on corruption charges put them among an infamous line of 30 lawmakers who left office facing criminal charges or ethical misconduct allegations since 2000.

Among the suggestions to fix the problem on a fundamental level: Make the Legislature a full-time body. Prohibit its members from accepting outside income. Close a loophole allowing large, largely anonymous donations from wealthy interests. Create a system of publicly funded elections to drain the money out of politics. Impose term limits on lawmakers. Replace the Senate and the Assembly with a single unicameral chamber.

Supporters of a convention say it would be a chance to make other changes to the way government operates and handles such priorities as education, health care and social services. Abortion, gun control and charter schools are among the issues that could be on the table.

“It is a once-in-a-generation opportunity for the state as a whole to reinvent state government,” said Hank Greenberg an attorney and the chairman of the state Bar Association’s state constitution committee. “It has been so long since we had one — nearly 50 years.”

Polls of New York voters show significant public dissatisfaction with state government and wide support for a convention: 69 percent of voters surveyed by Siena College in July supported the idea. But the poll also found many voters are unclear about the process, and 75 percent of respondents said they had heard “nothing” about the possibility of a convention.

If approved, a convention wouldn’t be held until 2019 to give time for voters to pick delegates and organize the gathering. Voters would also have final say over any recommended changes.

States differ in the ways they alter their constitutions. Delaware allows lawmakers to make changes without referendum. Alabama’s constitution is 376,000 words long — longer than Dostoyevsky’s “The Brothers Karamazov” — and has nearly 900 amendments. California and some 16 other states allow citizens to alter their constitutions through direct initiative.

No one has come out against a convention in New York — yet. Calls for a convention were rejected in 1977 and 1997 when various special interests objected. Labor unions worried about changes that would undermine their power. Environmentalists wanted to preserve existing protections for the Adirondacks. Conservatives worried about liberal revisions on gun control and abortion. Abortion rights supporters feared the opposite.

The current constitution — which at 50,000 words is seven times longer than the federal constitution — was drafted in 1894 and heavily revised in 1938. The last convention was held in 1967, though voters recommended the proposed changes.

This time around, supporters are calling on Gov. Andrew Cuomo, who has supported a convention, to convene a preparatory commission to begin reviewing possible topics for a review by delegates.

Even if the voters are reluctant to make big changes, the state’s most important document could do with at least a modest trim, said Peter Galie, co-author of three books on the New York state Constitution and a political science professor at Canisius College. He said about 15,000 words could be cut by removing outdated or redundant language.

Share

Неразвлекательное чтиво

НИЧЕГО СЛИШКОМ
10 НОЯБРЯ 2015, ВЛАДИМИР НАДЕИН

zlatkovsky.ru

По недомыслию больного, невежественного и перепуганного старика начальником самой необъятной страны на Земле стал невзрачный коротышка с крайне обманчивой внешностью.

В Смольном его считали милым холуем, в Кремле — простачком, заведомо ничтожным для заглавной роли. В Белом доме, в настоящем, американском, посовещавшись, признали его достойным опеки особым отростком корявой российской демократии.

Сослуживцы звали его «окурком», непосредственные командиры — «крысёнышем». Девушки третьей категории оглядывались на него не дружно. В желанную внешнюю разведку его не взяли. Нехитрая майорская должность начальника гарнизонного клуба в Дрездене уплыла из его рук, вместе с развалом ГДР. Доцент Собчак, визгливый дедушка русской свободы, рискнул доверить свою первую избирательную кампанию — и с треском проиграл.

Неудачи ходили за ним чередой. Со всех мест его гнали ввиду профессиональной непригодности. Кроме последнего места, откуда гнать было некому.

Ибо последнее место — президент Российской Федерации. Тут он задержался. Ни коварный Березовский, ни хитроумный Чубайс, ни даже сама Конституция РФ не стали ему помехой. Всех нагрел наш пострел, так что и поныне нет в богоизбранном Русском мире ни одного мудреца, который, тыча в себя пальцем, мог бы заявить без лукавства: а я вам что говорил!

Хотя вообще-то тех, кто предостерегал и предупреждал, было великое множество. На любой вкус. Любители пенистого берлинского пива видели в нем нового Хонеккера, любители соленой «текилы» — нового Пиночета.

Да что там «текила»! Даже я лично, рожденный Отечеством для безропотного потребления водки под честным названием «Водка», и то в меру сил отговаривал приятелей голосовать за «типичного выходца из КГБ». И писал разные статьи, где доказывал, в частности, что старый чекист Примаков уже тем будет любезен народу, что пригласит почтенную публику на свои похороны много раньше молодого коллеги.

Но всё это в прошлом. Генералы, говорят, готовятся к минувшей войне, политологи и журналисты, как оказалось, — к вчерашним выборам. Наш голубь оказался с орлиной хваткой. Ему для проверки дули под перья, забыв пощупать стальные мускулы.

А были эти мускулы вовсе не от бестолковой птички с игривой веточкой в зубах. Вся мура с КГБ оказалась легендой прикрытия. Сегодня лживость правителя является достоянием планеты всей. А в начале бесконечного президентского пути многие коллеги, включая, увы, и меня самого, вслушивались в трёп Первого лица, будто завороженные.

Вот он говорит, что ЮКОС разгонять не станет. И объясняет вполне толково: «Ну, кто же режет курицу, несущую золотые яйца». А уже назавтра — режет. И объясняет, не моргнув: не мог, мол, дозвониться до прокурора.

Вот врет про «Курск», про Беслан, про Сталина, про «Золотую орду», про Немцова, про светлое будущее и туманное прошлое. Телевидение в восторге, рейтинги не знают удержу.

Конечно, мы, сбитые летчики из мелких недобитых изданий, ловим его за шкодливую руку, за кошмарный беспредел. И хоть Кремль высоко, но всем видно: он не краснеет, нет. Он не смущается. Только гуще и чаще валит свежее вранье поверх еще не подсохшего старого вранья.

Я сижу за «клавой», множу невыносимые цитаты и верчу головой: нет, это не КГБ. Это что-то иное. Может, и похожее на КГБ, но все же как-то не так. Где-то я про него читал. Но где?

Лучшей книгой про него я считаю произведение трех авторов (Н. Геворкян, Н. Тимакова, А. Колесников), которое называется «От первого лица». Группу из трех авторов создал, напомню, Березовский. Он тогда владел газетой «Коммерсантъ», авторы были звездами издания, а книга была приурочена к выборам президента.

Задача была — прославлять того, кто был «и.о. Первого лица», но то ли замысел был дьявольским, то ли бесспорный талант увел писателей «не туда». Я же был и остаюсь при мнении, что и тогда, и, тем более, нынче был бы у России совсем другой президент, если бы каждый избиратель взял себе за труд прочесть эти заметки.

Впрочем, поезд ушел и поздно писать рецензии.

Из книги же этой запомним, в частности, что герой её с 8 до 15 лет не прочел ни одной книги, был членом уличных банд, где его и обучили, как он недавно признался, всегда бить первым.

Что же до уличных банд, то тут… Ну, конечно! Бывший детдомовец, я могу привлечь и свой скромный опыт. Однако он — ничто рядом со знаниями выдающегося литератора и человека высших нравственных достоинств Варлама Тихоновича Шаламова. Его «Очерки преступного мира» — вот ключ к движению светил.

Варлам Шаламов доказывал, что преступный мир становится притягательным для подростков и самого нежного возраста: «Юноша не в силах сразу разобраться, разглядеть истинное лицо уркаганов, — а потом бывает уже поздно, он оказывает содействие ворам, сблизившийся с ними любой, даже самой малой, близостью — уже заклеймен и обществом, а со своими новыми товарищами связан на жизнь и смерть».

В предвыборной книге есть интересное признание о том, как удалая дворовая жизни позволила «уркагану-двоечнику» (самоназвание нашего героя) поддерживать блатной авторитет третейского судьи, или «решалы».

Внушение страха — давняя приманка преступного мира, о чем Варлам Шаламов пишет так: «Среди своих сверстников, бывших товарищей, он замечает некоторое отчуждение, смешанное с боязнью, и по наивности своей детской принимает это отношение за уважение к себе.

А главное — он видит, что все боятся воров, боятся, что любой может зарезать, выколоть глаза…»

В последние годы «застоя» расплодившиеся, несмотря на усилия милиции, «школы единоборств» стали гнездами, из которых позднее густыми стаями разлетелась по свету организованная преступность. Дружбы боксеров и борцов переросли сначала в связи подельников, затем в клубы миллионеров. Там не зазорно было «по фене ботать» и носить малиновые пиджаки поверх майорских лампас.

Но главное, в этих клубах крепла и торжествовала особая мораль, допускавшая и поощрявшая глумление над нравственностью. Или, словами Варлама Шаламова: «Мне говорят, что я подлец. Хорошо, я — подлец. Я подлец, и мерзавец, и убийца. Но что из этого? Я не живу вашей жизнью, у меня жизнь своя, у нее другие законы, другие интересы, другая честность!» — так говорит блатарь».

И вовсе не имеет значения, как отнесется к моим словам никчемный человечек без миллиардов, акций или генеральских погон. А уж стыдиться разоблаченного вранья, признавать свои ошибки перед какой-то там общественностью — и вовсе верх позора. «Ложь, обман, провокация по отношению к фраеру, — пишет Варлам Шаламов, — хотя бы к человеку, который спас блатаря от смерти, — все это не только в порядке вещей, но и особая доблесть блатного мира, его закон».

Вспомните заверения насчет Крыма, танки из Военторга или тайну зарплаты Якунина — не правда ли, как похоже? А если подбросить, как чекистский гексоген, пару мешков повседневного телевизионного охмурежа, то картина проясняется до мелких деталей. И оно уже не важно, что в лагерях времен Шаламова никакой электроники не водилось. Но были блага, был подкуп и были состязания в цинизме».

«Яд блатного мира невероятно страшен, — уверен Варлам Шаламов. — Отравленность этим ядом — растление всего человеческого в человеке. Этим зловонным дыханием дышат все, кто соприкасается с этим миром. Какие тут нужны противогазы?»

Множество наивных людей попалось на крючок воровской романтики. Ей отдали незаслуженную дань не только Максим Горький с воспетыми им извергами Беломорканала, не только Виктор Гюго и Куприн или Погодин. Свою роль тут сыграли мнимая и реальная эффективность звезд преступного мира, которые всегда и всех побеждают — от мальчишки-соперника по дворовой драке, до упрямого премьер-министра, доставшегося в наследство от прежнего президента.

Красуясь перед собранием богачей, своих и заморских, он недавно признался с нелепой гордостью: «Еще 50 лет назад ленинградская улица меня научила одному правилу: если драка неизбежна — бить надо первым». Моя одесская улица случилась на 15 лет раньше, сразу после войны. Она была голоднее и жесточе. Но я твердо помню, что бить первыми у нас считалось подлостью. Первыми обычно била шпана. Да и она, как бы стесняясь нарушать законы улицы, выпускала в передние ряды двух-трех щуплых коротышек с одной задачей: спровоцировать первый удар. Сделав свое дело, сявки-задиры немедленно драпали, прячась за кулаками и ножами взрослой братвы.

Варлам Шаламов подтверждает это, хотя и на более общем материале наблюдений. Он пишет: «Вся воровская психология построена на том давнишнем, вековом наблюдении блатарей, что их жертва никогда не сделает, не может подумать сделать так, как с легким сердцем и спокойной душой ежедневно, ежечасно рад сделать вор. В этом его сила — в беспредельной наглости, в отсутствии всякой морали. Для блатаря нет ничего „слишком“».

Может, оттого и наваливается на самую заснеженную страну планеты слава еще и самой непредсказуемой страны, что для неё больше нет ничего «слишком»?

Borrowed from a Russian magazine, which is banned in Russia.

От себя добавлю одно сильное ощущение. Блатные, воры и прочая шваль уже много лет – главные “положительные” герои на кино- и телеэкранах страны! Культ силы и полный беспредел, похоже, стали той самой “национальной идеей”, которую все так долго искали.

Share