Завершен курс гипербарической оксигенации. 20 “погружений” до операции по удалению имплантов и одного зуба и еще 10 – после нее. Завтра поеду показаться врачу, который удалял изо рта “лишнее”, а пока хочется вкратце описать впечатления от этого “приключения”. Думаю, что на просторах Интернета еще не опубликовано ничего на эту тему на русском языке, а главное, устами очевидца.
Запись вел безо всякой системы и без ранжирования по степени важности или произведенного на меня эффекта…
Я уверен, что об этом никто ничего еще не написал, потому что написать бы смог лишь пожилой (по русским понятиям) человек, лет 60-70, а таких в сети, как известно, не водится. Ни в рунете, ни в “дот-комии”, лишь в зима-нете.
Почему пожилой? Да потому, что даже здесь в Штатах, где процедура эта довольно распространена, среди моих попутчиков на борту не было ни одного человека моложе 50 лет. Основной же массе “ныряльщиков” была лет 70. Возможно, мистер К., был помоложе, но как у любого другого азиата, возраст его определить было практически невозможно. Кстати, не знаю, чем болен этот приветливый, но приятно молчаливый китаец (а, может, кореец или японец) неизменно решавший задачки “судоку” (Sudoku) в течение 2-часового погружения, но, видимо, чем-то серьезным. Карточка, которую вешают на доску у входа в барокамеру, в отличие от моей синей, у него была красная .
Я быстро заметил одну особенность. Если в экипаже был хоть один человек с красной картой, погружение занимало больше времени, чем обычно. Вместо трех получасовых сеансов вдыхания чистого кислорода с перерывами на пять минут и безостановочного подъема на поверхность, мы дышали по-другому. Сначал три раза по 20 минут, потом два раза по 15 минут, плюс подъем прерывался на глубине 10 футов для 5-минутной паузы.
Поскольку никаких имен, и другой персональной информации, кроме своей, я не разглашаю, то могу быть откровенным и не оглядываться на полит- и прочую корректность. Так вот, срез общества был любопытный и очень показательный. Я не видел ни одного представителя меньшинств, все мужчины и женщины поголовно были белые. Видимо только у них есть достаточная медицинская страховка. Если платить из своего кармана, 30 сеансов обойдутся примерно в 10 тысяч долларов.
За исключением одного-единственного мужика, который ни с кем не здоровался и даже с персоналом обменялся не более, чем 10 словами за все время, что я его наблюдал, все люди были очень любезны и приветливы. Мужчин было чуть больше, чем женщин.
Всех нас объединяло то, что мы уцелели в борьбе с раковыми опухолями, но теперь нуждаемся в дополнительном лечении для преодоления последствий лучевой терапии. У одних облучение происходило 2 года назад, как у меня, у других 10 лет назад. Теперь сомнений не осталось, рано или поздно за чудесное исцеление от рака с помощью радиации придется платить.
Один мужчина лет 75-80 перенес 28 операций в брюшной полости и был в этой барокамере много раз. Глядя на него, или на седую старушку с пергаментной прозрачной кожей, которая во время каждого перерыва чистила свою трубочку, через которую кислород ей закачивали прямо в горло, я думал: “А способен ли я идти на такие лишения? Ведь это не жизнь…” Действительно, если для поддержания жизни в теле все свое время человек тратит на всяческие процедуры, может, ну ее нахер такую жизнь?.. Какая от нее радость? Если вдуматься, то даже эти 30 ныряний слегка вымотали. Это ведь то же самое, что 30 раз слетать из Москвы в Сочи, со всеми прелестями набора высоты и снижения, точнее наоборот.
Каждый день приходилось вставать затемно и возвращаться около пяти вечера – тоже в темноте. Как на работу ездил. Да еще и в самое худшее для поездок в Сиэтл время. Вместо 15 минут на дорогу уходило минимум час! Выезжать нужно было заблаговременно, т.к. погружения начинаются точно в назначенное время, и опаздывать на них нельзя. Короче, можно сказать, что за последний месяц я пятнадцать раз съездил в Домодедово (или Шереметьево) без опоздания на рейс – за одно это орден полагается! Хорошо еще, что я могу нормально функционировать по утрам без кофеиновой подпитки. Кофе за три часа до погружения пить не рекомендуется, сорри, только йогурт.
Позавчера у меня был необычный день. Приехав, как было назначено к 9:30 утра, я обнаружил, что нырять буду один. Медбрат Эрик (из Словакии) уже убрал из правой половины камеры все лишнее и ждал меня. Я прошел медосмотр (давление, температура, пульс, процент насыщения крови кислородом), обязательный перед каждым погружением, и вкусил прелесть полета на частном самолете. В пустой камере, помимо двух кресел была еще кровать, точнее каталка, и Эрик сказал, что если я хочу, могу ложиться на нее и спать. Я отказался и славно подремал в обычном кресле. Когда в нем откинешься, выдвигается подставка для ног, и оно тоже превращается в кровать.
Второе погружение в тот день, было тоже не в “эконом-классе”, я сидел с еще одним “ветераном” в предбаннике (шлюз между двумя половинками барокамеры). Это делается когда кол-во желающих нырнуть выше 8, но не более 10.
Если кто-то что-то забыл, персонал снаружи, связь с которым поддерживает брат или сестра, ныряющие вместе с нами, может передать забытый предмет на борт. В стенке нашей “субмарины” оборудован небольшой шлюз. При мне передавали всякую мелочь, типа жевательной резинки, карандашей, таблеток и т.п. За все время один раз пришлось наблюдать эвакуацию с глубины. Когда одной женщине поплохело, я испугался, что нас всех из-за нее поднимут, но напрасно. Просто закрыли наружную дверь предбанника, наддули его до нашей “глубины”, открыли нашу дверь-люк в предбанник, выкатили тетю, закрыли нашу дверь, и повезли ее наверх. На все это ушло минут 10 максимум.
Интересно было наблюдать за теми медсестрами и братьями, которые ныряли вместе с нами. Очень непохожие друг на друга, но все немного шоумены, сыпящие шутками-прибаутками, внимательно следящие за состоянием пациентов. Они помогают надеть или снять колпаки, поправить шланги, мгновенно реагируют на малейшее пожелание и дают полотенце, дополнительное одеяло, подушку, поднимут уроненный на пол журнал, ответят на любой вопрос… Профессионалы своего дела. Кстати, подавляющее большинство пользуются именно колпаками, а не маской, как я. Как они умудряются читать через этот не идеальной прозрачности целлулоид, ума не приложу…
Еще одно интересное наблюдение, сделанное в кафетерии главного корпуса. То, что в общепите одни “узбеки” работают, это ясно. Но и чисто медицинский персонал в клинике Virginia Mason, тоже лишь на половину белого цвета.
